Фортуне де Буагобей - Дело Мотапана
— Очень хорошо! Положим, что ты сумеешь войти, не разбудив отца. Где ты спрячешься?
— В кресле, в углу, возле двери в коридор.
— Ты, стало быть, знаешь, как расставлена мебель?
— Я часто заходил к Жюльену, и он всегда принимал меня в кабинете. Я все очень хорошо помню. Там два кресла, два стула и низкий диван, который стоит возле стены, отделяющей кабинет от спальни Жюльена. Кресла стоят справа и слева от двери. Посреди комнаты стол и два стула, у другой стены — книжные полки и низкий шкафчик.
— Тот, где лежало ожерелье… по словам тетушки.
— Это согласуется с тем, что я видел в ту ночь.
— Что же ты видел?
— Я вернулся к себе и стал смотреть в окно. Я был убежден, что встретил Жюльена, и хотел удостовериться в этом. Мне показалось, что у первого окна медленно прошла тень… А минуту спустя эта тень показалась у окна кабинета и наклонилась… именно там, где стоит шкафчик. Сначала я подумал, что это Жюльен прячет деньги, выигранные в карты.
— Чем же закончилось представление в театре теней?
— Мне надоело смотреть, и я пошел спать.
— Жаль! Зрелище могло быть интересным.
— Я забыл сказать, что окно находится в нише толстой стены, как в средневековых замках. Архитектор Мотапана постарался.
— Барон хотел придать своему дому вид феодального замка. Но вернемся к нашему плану. Итак, ты сядешь в кресло и будешь ждать. До которого часа?
— Если нужно, до рассвета.
— Не переусердствуй! Если ты останешься до рассвета, тебя застанут слуги графа. Достаточно подождать часов до трех. А то я не ручаюсь, что не засну. Еще вопрос: ты будешь сидеть в темноте?
— Да. Если будет гореть огонь, вор убежит. Между тем, притаившись во тьме и дав ему возможность действовать…
— Очень хорошо, но тогда ты не сможешь поймать его на месте преступления. У тебя есть фонарь?
— Нет.
— Тогда заменим фонарь коробком спичек и свечой. Согласен?
— Да… за неимением лучшего.
— Но есть и другой способ поймать его. Я мог бы караулить на лестнице, пока ты будешь стеречь кабинет. И вот как, по-моему, следовало бы поступить: человек подходит; я слышу с твоей площадки, как он вставляет ключ в замок, и, как только он войдет, спускаюсь, зажигаю свечу и жду у двери. Ты сидишь в кабинете в полной темноте; ты не видишь мошенника, но слышишь его. Когда он закончит и уйдет, ты бесшумно последуешь за ним. Он выйдет на площадку, наткнется на меня, и я сразу же схвачу его за шиворот. Он станет вырываться, но я буду держать его до тех пор, пока не подоспеешь ты. Если это Мотапан, то у него не хватит наглости отпираться. Что ты думаешь?
— Я думаю, что это неплохой план… но могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Однако я уверен, что в ту минуту, когда ты понадобишься, ты будешь рядом.
— Значит, договорились?
— Да. Ну, я иду на свой пост.
— Не забудь, что мадемуазель Кальпренед еще не спит: ее окно освещено.
— Уверен, этой ночью она спать не будет.
— Так же, как и мы, — весело сказал Куртомер. — И я думаю, что нам недолго придется бодрствовать. Будем надеяться, что все удастся с первого раза. Кстати, ты возьмешь револьвер?
— Имел такое намерение, но, поразмыслив, решил пойти без оружия.
— Подумай, что мы, может быть, будем иметь дело с человеком, вооруженным с ног до головы. Если это Мотапан, бьюсь об заклад, что при нем будет целый арсенал.
— А я держу пари, что он не осмелится им воспользоваться! Выстрел поднимет на ноги весь дом.
— Это так, но он может пустить в дело кинжал!
— Я рискну, — сказал Дутрлез твердо.
— Понимаю. Ты хочешь, чтобы мадемуазель Арлетт знала, что ты рисковал жизнью, дабы спасти ее брата. Будь спокоен, она узнает: я ей скажу.
— Благодарю, но предпочитаю, чтобы она догадалась сама.
Так закончился разговор двух друзей. Альбер взял с собой все, что нужно, и Жак проводил его до площадки.
Они увидели, что свет там уже погашен. На темной лестнице было тихо. Они пожали друг другу руки, и Куртомер вернулся назад, а Дутрлез стал осторожно спускаться. Он вынул из кармана ключ от квартиры Кальпренеда.
На седьмой ступеньке ему послышалось, что внизу отворилась дверь, и Альбер поспешно прижался к стене. Он надеялся, что скоро все разъяснится, но тут понял, что это дверь квартиры на третьем этаже. Кто-то выходил из квартиры Бульруа. В голове Дутрлеза промелькнула мысль: «Неужели я ошибся? Неужели это был не Мотапан?»
Он тотчас узнал, кто это. Чиркнула спичка, и в ее дрожащем свете Дутрлез увидел спину человека в меховом пальто, осторожно спускающегося по лестнице.
«Господи, — подумал он, — кажется, это Бульруа… отец. Куда он может идти в такой час? К графу де ля Кальпренеду? Нет, это невозможно! Бульруа — идиот, но не вор. Впрочем, я догадываюсь, куда он идет. Он ускользнул, пользуясь тем, что его жена и дочь легли спать. Его, должно быть, ждет та особа, которую мы вчера видели на Елисейских Полях, а добродетельный Маршфруа отворит ему дверь!.. Но я не пошевелюсь, пока Бульруа не выйдет на улицу. Может быть, ему вздумается вернуться. Черт побери, я не хочу, чтобы он меня увидел!»
Знакомый звук прервал его размышления — раздался звонок в дверь. «Интересно, кто это возвращается так поздно?» — подумал Дутрлез.
В ту же секунду свет внизу погас. «Бульруа не захочет, чтобы его увидели, — подумал Альбер. — Он, наверно, вернется, и я должен сделать то же».
Он прислушался и услышал шаги Бульруа, перепрыгивавшего через несколько ступеней. Потом шаги замерли, и он подумал, что знает причину. Шестидесятилетний кутила не хотел возвращаться. Он решил прижаться к двери квартиры на втором этаже и переждать. Дверь на улицу с шумом захлопнулась, и в холле раздался стук сапог.
«Он возьмет свой подсвечник, — подумал Альбер, — и я узнаю, кто этот ночной бродяга».
Он ошибся: некто прошел по коридору и наткнулся на первую ступеньку лестницы.
«Он поднимается без света, — подумал Дутрлез, — как и тот, кого я встретил прошлой ночью. Странно! А если это тот же гость? Почему бы и нет? Он может прийти и с улицы: ничто не доказывает, что он живет в этом доме. Если так, все наши предположения ошибочны… это не Мотапан… Но, возможно, его лакей…»
Незнакомец начал медленно подниматься. Он часто останавливался и спотыкался.
«Может, он пьян? — предположил Дутрлез. — Право, не знаю, что и думать».
Положение было странным. На темной лестнице собрались трое: Дутрлез — на полдороге между четвертым и третьим этажом, Бульруа — на площадке второго, а между первым этажом и холлом — человек, вошедший с улицы.
Дутрлез имел двойное преимущество: он знал, что происходит внизу, и мог избежать встречи. Тем не менее он пребывал в страшном волнении. Бульруа-отец не подавал признаков жизни, но шаги незнакомца постепенно приближались. Дутрлез скоро понял, что тот дошел до площадки первого этажа и остановился.
